Эти тексты взяты с сайта игры Сильмариллион-Экстрим Лоры Бочаровой

Тексты Альвдис Н.Н. Рутиэн

МАЭДРОС

МАЭДРОС УХОДИТ С ХИМРИНГА

Эне

Только холод, вечный холод,
Мёрзлый город, мертвый город.
Мы уйдем, но нас запомнят
Камни этих стен.

Боль сраженья... Без движенья
Я лежу в изнеможенье
Победитель? побежденный?
Слаб, измучен, нем.

Верность Долгу... Месть так долга...
Воем смертным, воем волка
Обречённо и безумно
Хочется мне выть!

Гнет Проклятья, тяжесть Клятвы,
Ненависть врагов заклятых
Этот груз превыше силы
Но я должен жить.

И опять пойдет кругами:
Пламень , Камень , ранен , славен
Мне своими бы руками
Этот круг порвать!

Гром грохочет. Сердце хочет
Вырваться из хватки ночи,
Из оков чужих пророчеств,
Над судьбою стать собою
И свободным стать!

ноябрь 1998

ФИНГОЛФИН

...Бой был кончен. Поражение было полным.

Затихли последние звуки битвы лишь тихие стоны раненных и умирающих слышались иногда. Глухая ночь, беззвездная, черная, как покрывало вдовы, окутала то, что некогда было Ард-Галеном... Король Финголфин сидел в своем шатре, держа на коленях меч, и мука была во взоре нолдора.

Скорбь глубокими складками изрезала его благородное лицо, царственные плечи согнулись от горя, и в черных волосах короля засеребрилась седина. Руки Финголфина сжимали Рингиль, сиявший даже в непроглядной тьме ночи.

Король не пытался обмануть себя он понимал чудовищность своего поражения. Дортонион пал. Тар-Гэлион пал. Восточный Белерианд разорен. Из Дориата помощь не придет. Только здесь, на западе, еще уцелели владения нолдоров. Нас было мало, а теперь осталась всего горстка...

Я могу собрать тех, кто уцелел, и повести их на Врага вновь повести их на верную смерть. Но разве имею право я, государь, обрекать свой народ смерти в безнадежном бою? Нет, я не предам вас, о нолдоры. Пора взглянуть в глаза правде: мы разбиты, нового боя не будет. А если и будет то не я поведу вас на гибель.

Но у меня еще осталось право распоряжаться своей жизнью! глаза Финголфина сверкнули. Я шел в Эндорэ мстить за отца, и я или погибну или отомщу! длань короля крепко сжала рукоять Рингиля... И в этот миг он вспомнил.

Много сотен лет назад. Валинор. Сияние Древ. Дворец их отца в Тирионе. Брат. Он был сдержан и доброжелателен. Поверь слову брата, а не клевете завистников, говорил Феанор. Мы видим благо нолдоров в разном, и много спорили с тобой, но я никогда не был и не буду врагом тебе. И искренность своих слов я подтверждаю этим даром, он протянул Рингиль. Я ковал его для тебя, и дарю от чистого сердца .

Ты предал меня, брат, думал король Финголфин. Ты бросил меня умирать на Льду. Но еще раньше я предал тебя. Предательством ты расчелся за предательство, и я не вправе винить тебя. И что бы ни было между нами, ты мой старший брат, ты погиб, мстя за нашего отца, и я обязан отомстить за вас обоих. Ты вручил мне меч, надеясь на мир между нами. Мира не было по моей вине. По моей вине ты погиб, Феанор. И мечом, тобою сотворенным, я отомщу твоему убийце. Убийце Отца и Брата!

И Финголфин вскочил на коня, и летел в ночи к воротам Ангбанда, и рука его сжимала Рингиль, и меч придавал ему силы. И он вызвал Моргота на единоборство. Праведной местью горели глаза нолдора.

Ему вспомнились слова Феанора, некогда сказанные им Эонвэ: Единое, что осталось у нас эта наша честь, и ее лишимся мы, если не отмстим гибель Государя . И король Финголфин теперь добавил: Гибель обоих наших Государей и Финвэ, и Феанора .

Зачем явился ты, нолдо? спросил Моргот, возвышаясь над Финголфином. Голос Черного Властителя Севера был негромок, но заставлял содрогаться так, словно то был грохот огромного горного обвала или раскаты бушующей грозы.

Я пришел взыскать с тебя кровь Отца и Брата, ответил король.

Ты обезумел, если дерзаешь биться со мной. Исход известен заранее: ты падешь. Ты понимаешь это?

Я пришел взыскать с тебя кровь Отца и Брата, повторил Финголфин.

Ты смел, нолдо. И я даже готов пощадить тебя, если ты, король, поклянешься, что твой народ никогда не нападет на моих подданных. Поклянись и я подарю жизнь тебе, и твоему народу. Иначе я уничтожу их вскорости, а тебя сейчас.

Жизнь дорогая цена, ответил Финголфин. Но честь нолдоров не продается ни за какую цену!

И был Бой в Ночи. И черное могущество Гронда было страшнее его ударов, ибо отнимало силы, оцепенением сковывало тело нолдора и ужасом сердце. Но рука короля лишь крепче сжимала Рингиль, и меч сиял, и смертные чары спадали. И не было видно в Ночи бойцов, но только оружие их, и казалось, что Свет и Мрак, две Силы, лишенные обличия, борются между собой: подобный грозовой туче Гронд и белый луч Рингиль.

Финголфин сражался отчаянно, но слабел. Яростью обреченного было искажено благородное лицо короля, он не ждал помощи, и всё же воззвал: Феанор! Брат мой! Помоги отмстить за Отца и за тебя!

И новая мощь влилась в длани Финголфина. И как в былые годы Наромбар, начал ныне Рингиль смертоносную пляску, и не единожды был ранен Враг.

Но не дано Эльдару убить Валара.

И силы Финголфина истощились, и он пал, не в силах более противостоять силе рук и сети чар Моргота. В предсмертном порыве нанес он Врагу последнюю рану и бессильно упала на землю рука короля, по-прежнему сжимая Рингиль. Никто потом не сумел разжать царственной десницы.

Из поднебесной вышины смотрел Владыка Орлов Торондор на Бой в Ночи. Раукар в облике орла, верный слуга Манвэ, он не смел ослушаться воли Валар и спасти Финголфина. Но когда король нолдоров пал, Торондор поспешил не позволить Врагу надругаться над телом поверженного.

Говорят еще, что не по своей воле, но по приказу Владыки Манвэ унес Торондор в Гондолин тело Финголфина. Ибо Манвэ не забыл, как в былые годы верен был ему Финголфин, как в верности Валарам дерзнул пойти против старшего брата, и потому не допустил Владыка Арды осквернения тела бывшего своего вассала. Однако не пожелал Манвэ Сулимо спасти жизнь тому, кто презрел Аман, последовал за Отступником и, мстя за него, стал Отступником сам.

"Эанарион", часть 2. Глава 2.

ФИНРОД

Но закат догорал, в небе медленно зажигались звезды, а на земле наступало время туманов. Иные широкими белыми полосами стелились по-над лесом, иные легкими прядями собирались в низинах; порою туман был таким густым, что даже полная луна в безоблачном небе просвечивала сквозь него размытым белым пятном, а однажды, когда после дождливого дня вдруг к закату разъЯснилось, нолдор увидел, как туман, поднявшись в рост деревьев, странными призрачными фигурами шествует с луга в лес. Порою туманы казались Финроду прямо-таки раукарами, живущими в своем царстве по своим законам.

В одну из ночей полнолуния он стоял на вершине холма и глядел на дальние леса, маленькую речку - перевитые полосами тумана. Свет Исиля был настолько ярок, что позади юноши падала черная тень, а росная трава вокруг казалась серебристой.

Финрод глядел на пронизанный лунными лучами туман, на черные полосы леса и ощущал в душе несказанный покой и умиротворение - он, ученик Феанора, привыкший считать покой едва ли ни бранным словом, вдруг понял, что кроме покоя безразличия, покоя себялюбца есть покой отрешения от себя, покой растворения в мире. Ему захотелось написать об этом песню, но вышла лишь горсть едва связанных между собою строк:

И станет реальное - странным,
И явью - прекрасные сны...
Исиль над осенним туманом,
И песня ночной тишины.

Видно, самое сокровенное не дано выразить словами .

(Сага о Звездном Сильмариле , книга вторая "...тобою продолжится род", квэнта Песнь)